Николай Клюев и Надежда Плевицкая
Весной 1916 года Николай Клюев сближается с известной певицей Надеждой Плевицкой. Надежда Васильевна Плевицкая (урожденная Винникова, 1884-1941) – удивительное меццо-сопрано – приводила в восторг не только тысячи безвестных любителей русской песни, народной песни, но и императорский двор, включая Николая II и профессиональных композиторов и певцов – Ф. Шаляпина, Л. Собинова, С. Рахманинова. Исполняла Плевицкая в основном песни литературного происхождения, в народе любимые и сегодня: «Из-за острова на стрежень» Д. Садовникова, «Помню, я еще молодушкой была» Е. Гребенки, «Шумел, гремел пожар московский» Н. Соколова... Особенно любила она песню на слова Н. Никитина «Ехал на ярмарку ухарь-купец». Плевицкая имела неслыханный успех. Она беспрерывно гастролировала по всем городам России, делала полные сборы.
Большим почитателем таланта Плевицкой был и поэт Николай Клюев. В сборнике «Мирские думы» стихотворение «Ах вы, цветики, цветы лазоревы» было с посвящением Плевицкой. Сборник был готов в 1915 году, на титуле помечено – 1916 год:
Ах вы, цветики, цветы лазоревы,
Алоцветней вы красной зорюшки,
Скоротечней вы быстрой реченьки!
Как на вас, цветы, лют мороз падет,
На муравушку белый утренник, –
Сгубит зябель цвет, корень выстудит!..
Признание поэтом песенного дара певицы подчеркивает это посвящение. Ведь стихотворение было опубликовано в февральском номере «Ежемесячного журнала» за 1914 год. А знакомство их состоялось, судя по воспоминаниям певицы, «на второй неделе поста» 1916 года в Михайловском театре на концерте в пользу семей убитых воинов. Воспоминания написаны Плевицкой во Франции в 1929 году. Плевицкая пишет:
«Тихой вкрадчивой поступью вошел ко мне за кулисы и поэт-крестьянин Н. Клюев.
Мне говорили, что Клюев притворяется, что он хитрит. Но как может человек притворяться до того, чтобы плакать.
Я пригласила его к себе, и Н. Клюев бывал у меня. Он нуждался и жил вместе с Сергеем Есениным, о котором всегда говорил с большой нежностью, называя его "златокудрым юношей", талант Есенина он почитал высоко.
Однажды он привел ко мне "златокудрого". Оба поэта были в поддевках. Есенин обличьем был настоящий деревенский щеголь, и в его стихах, которые он читал, чувствовалось подражание Клюеву...
... Что-то затаенное и хлыстовское было в нем, но он был умен, и беседой не утомлял, а увлекал, и сам до того увлекался, что плакал и по-детски вытирал глаза радужным фулярным платочком...
... Иногда он сидел тихо, засунув руки в рукава поддевки, и молчал. Он всегда молчал, кстати, точно узнавал каким-то чутьем, что его молчание мне нужнее беседы...»
Видимо, во время посещений Клюевым Плевицкой и возникла идея совместного выступления. В творчестве Клюева было много произведений, написанных в песенно-народной традиции:
Вы белила-румяна мои,
Дорогие, новокупленные,
На меду-вине развоженные,
Разгоритесь зарецветом на щеках,
Алым маком на девичьих устах,
Чтоб пригоже меня, краше не было,
Супротивницам подруженькам назло...
Весной 1916 года Клюев и Плевицкая решили организовать большое концертное турне. Маршрутом поездки были многие города. Московская газета «Новости сезона» от 19 апреля 1916 года в рубрике «Хроника» сообщила этот маршрут: Двинск (ныне Даугавпилс), Витебск, Минск, Могилев, Гомель, Киев, Орел, Тамбов, Пенза, Сызрань, Уфа, Оренбург, Ташкент. В афишах говорилось, что «в концерте участвуют крестьянский поэт, сказитель былин далекого русского Севера». Устроителем ее гастрольной поездки был и Илья Шнейдер. Первым городом гастрольной поездки был город Двинск. Илья Ильич Шнейдер приехал для организации концерта в пустой город: по мере приближения фронта к городу жители были эвакуированы из него. Концерт пришлось отложить.
Состоялись концерты в Витебске, Орле, Пензе, Оренбурге. Об этом писали отчеты местных газет: «Чернозем» (г. Пенза) от 17 апреля 1916 г., «Волгарь», №133 от 16 мая 1916 г.
В июне 1916 года Клюев просил Ясинского поместить в «Биржевых ведомостях» заметку о его «крестьянских» вечерах с Плевицкой, «пользовавшихся большим успехом в весеннюю поездку» (его просьба не была удовлетворена).
В ноябре-декабре 1916 года Плевицкая и Клюев совершили новую, более продолжительную поездку по городам России. В петроградской газете «Обозрение театров» от 11 ноября 1916 года дан отчет о концерте в Двинске: «Первый концерт в Двинске прошел с большим успехом. Программа, начинающаяся неизменно вступительным словом Н. Клюева, составлена из песен и стихотворений исключительно народного характера».
17 ноября они выступают в Баку. Их маршрут: Тифлис, Владикавказ, Армавир, Ставрополь, Ростов-на-Дону, Новочеркасск...
9 декабря совместный концерт Плевицкой с Клюевым состоялся в известном московском цирке Саламанского. Объехав Нижний Новгород, Владимир и Тверь, они в середине декабря возвращаются в Петроград. Отзывы о концертах зачастую были просто противоположные: в одних газетах восторженно писали о выступлениях Клюева, в других – более чем прохладно.
Так, корреспондент владимирской газеты «Старый владимировец» в отчете от 15 декабря 1916 года писал, отметив «необычайный успех талантливой гастролерши», о Клюеве просто в издевательском тоне: «Об остальных участниках концерта можно бы не говорить, если бы не большие претензии поэта Клюева на "неподдельную народность его песен". Народного в них ровно столько же, как в его маскарадном костюме мужичка. Неистовый вой поэта с желанием походить как можно более на "всамделишного" мужичка никого не убедил, несмотря на его заявление, что он не артист и песни его складывались не на мягком диване, а в "курной избе".
Ни читка, ни "курные" стихи Клюева не удовлетворили слушателей».
По-иному оценил творчество Клюева нижегородский литератор Б. Лавров (Беседа с Николаем Клюевым // Волгарь. – 1916. – №352. – 23 декабря): «Н. А. Клюев поразил меня своей внутренней сосредоточенностью, его речь удивительно вдумчива, полна внутреннего созерцания, жива, образна и красива...
– незакатное пламя жизни, природы радостный причастник».
И. И. Шнейдер вспоминал, что первое отделение Плевицкая пела в народном костюме. Костюм ее описал в своих воспоминаниях скульптор С. Коненков: «Одета Плевицкая в русский сарафан, на голове кокошник – весь в жемчугах...
У Плевицкой, выросшей в русской деревне, жесты женщины-крестьянки, живые народные интонации, искреннее волнение в голосе...»
«Второе отделение она пела в концертном платье», – вспоминал И. И. Шнейдер.
Весной 1919 года на концерт Надежды Плевицкой пришла 13-летняя девочка, мечтавшая о сцене. Это была Клавдия Шульженко. Вот что запомнила она на всю жизнь:
«Пластинки с ее голосом были в каждом доме. Были они и у нас. С детства запомнила спетые ею песни (для меня они тогда были песнями Плевицкой) "Помню, я еще молодушкой была", "Ухарь-купец", "Умер бедняга в больнице военной", "Шумел, горел пожар московский", могла слушать часами, бесконечное число раз. Для меня, как очевидно, и для многих, Плевицкая открыла очарование русской песни, сделала ее по-особенному близкой и понятной...
Появление певицы зал встретил овацией. Я ожидала встретить ее в русском костюме, в народном костюме: сарафане, кокошнике и чуть ли не в лаптях. Такое представление сложилось после ее пластинок, а на сцену вышла стройная женщина в длинном сером с зеленым вечернем платье со шлейфом, в серебряных туфлях, с очень крупными с "булыжник" бриллиантами, гладко зачесанными волосами, уложенными на затылке в большой пучок. Вот она запела – и все исчезло: и зал, и сцена, и сам театр, осталась только магия необыкновенного красивого грудного мягкого голоса, не сильного, но заставляющего внимать каждому его звуку.
"По старой калужской дороге", которую тогда впервые услышала. Исполнение Плевицкой так врезалось в память, что до сих пор слышу каждую ее интонацию, вижу каждый ее жест. Когда певица доходила до строчки: "Стой! – крикнул свирепый разбойник", весь зал вздрагивал... А ведь она не кричала, только произносила это слово "стой!" чуть громче предыдущих и подчеркивала его жестом – рукой, взметнувшейся вверх. И вкладывала в это слово столько страсти и зловещего смысла, что мороз шел по коже от предчувствия надвигающейся трагедии.
Никого лучше Плевицкой в жанре русской народной песни я не слышала».
Путешествие с Плевицкой по городам России еще больше упрочило репутацию Клюева как «народного поэта». Вот как о нем писал в 1917 году Б. Д. Богомолов в очерке «Обретенный Китеж. Душевные строки о народном поэте Николае Клюеве»: «Жизнь томительно долго ждала своего вдохновенного барда, единого и великого властителя дум народных и народных чаяний, выразителя печали и радости, своего песнотворца и сказителя. И он пришел. Он здесь. Он среди нас... Николай Клюев – единственный в созвездии современной поэзии, кто сумел сохранить свой изумительный творческий дар не тронутым растлевающим Западом... Николай Клюев – предтеча возрождения Руси... Русь наша – великая безглагольница и молчальница, тяжело вздохнув после тысячелетнего безмолвия, заговорила устами самородка Николая Клюева своим страшным потрясающим пророческим языком...
выразительно душевный распев».
И в Париже, когда писала воспоминания Плевицкая, упомянула она о Николае Клюеве:
«Однажды меня привез Станиславский к профессору Марасевич. Я с собой Клюева прихватила.
– Поэт Клюев. Знаете такого? Тихий человек. Часто плакал. Вот я Вам почитаю его стихотворение, самое мое любимое:
Я надену черную рубаху
По камням двора пройду на плаху
С молчаливо ласковым лицом...
Только рубашка у него была не черная, а синяя, набойчатая, одна (единственная). И ходил в стоптанных худых сапогах. Я ему новые подарила. Взял. Он всегда брал, когда давали, но сам не выпрашивал. Сидит тихо, руки в рукава поддевки прячет, молчит, а если заговорит, то что-нибудь жалостливое, умное. Где-то он теперь, Колюшка – мил дружок Миколушка? У нас в газетах писали, будто бы арестован, в Сибирь выслали: пропал, наверное, бедняга. Может, оттого и плакал, что конец свой горький предчувствовал...»
Увы, человеческая судьба Надежды Плевицкой тоже сложилась трагично. Во Франции она была арестована и умерла в тюрьме.
1. Азадовский К. Николай Клюев. Путь поэта. – Л., 1990.
2. Ах, эти черные глаза... Городские и цыганские песни. Романсы. – М., 1998.
3. Коненков С. Т. Мой век. – М., 1972.
4. Мекш Эдуард. Двинские гастроли певицы // Уральский следопыт. – 1992. – №11. – С. 4-5.
– М., 1974.
6. Плевицкая Н. Мой путь с песней // Роман-газета. – 2000. – №2.
7. Шнейдер Илья. Записки старого москвича. – М. 1970.
// Духовный путь и земная жизнь Николая Клюева. – Мурманск, 2002. – С. 31-33. – (Наука и бизнес на Мурмане. Т. 4, №4 (31).