Продрогли липы до костей...
Продрогли липы до костей,
До лык, до сердца лубяного
И в снежных сиверах готовы
Уснуть навек, не шля вестей.
В круговороте зимних дней,
Косматых, волчьих, лязгозубых,
Деревья не в зеленых шубах,
А в продухах, сквозистых срубах
Из снов и морока ветвей.
Продрогли липы до костей,
Стучатся в ставни костылями:
«Нас приюти и обогрей
Лежанкой, сказкою, стихами».
Войдите, снежные друзья!
В моей лежанке сердце рдеет
Черемухой и смолью мреет,
И журавлиной тягой веет
На одинокого меня
Подснежниками у ручья.
Погрейтесь в пламени сердечном,
Пока горбун — жилец запечный —
Не погасил его навечно!
Войдите!.. Ах!.. Звездой пурговой
Сияет воротник бобровый
Ты опоздал, метельный друг,
В оковах льда и в лапах пург
Продрогла грудь, замглился дух!
Вот сердце, где тебе венок
Сплетала нежность-пастушок,
Черемуха и журавли
Клад наговорный стерегли,
Стихов алмазы, дружбы бисер,
Чтоб россомахи, злые рыси,
Что водят с лешим хлеб и соль,
Любя позёмок хмарь и голь,
Любимых глаз — певучих чаш —
Не выпили в звериный раж,
И рожки — от зари лоскут —
Не унесли в глухой закут,
Где волк-предательство живет.
Оно горит, как ярый мед,
Пчелиным, грозовым огнем!..
Ты опоздал седым бобром —
Серебряным крылом метели —
Пахнуть в оконце бедной кельи,
И за стеной старик-сугроб
Сколачивал глубокий гроб.
Подслушал жимолости куст.
Облился кровью на рассвете.
(1932–1933)