Поиск по творчеству и критике
Cлово "MAP"
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 50кб.
Часть текста: по своим нравственным и гражданским убеждениям. Вслед за Толстым Клюев считал, что воевать и носить оружие – грех. (Этот же взгляд проповедовали А. М. Добролюбов и позднее Л. Д. Семенов). Теме «армии» и «казармы» посвящен ряд выразительных стихотворений Клюева 1907 года. «Казарма» – так называлось стихотворение, помещенное в 9-м номере «Трудового пути» за 1907 год; другое стихотворение («Горниста смолк рожок... Угрюмые солдаты...») было вложено Клюевым в его первое письмо к Блоку. Во втором письме к Блоку (октябрь-ноябрь 1907 года) Клюев, вновь упоминая о том, что его должны забрать в солдаты, с отчаянием восклицает: «Пропадут мои песни, а может, и я пропаду» (в оригинале последние пять слов зачеркнуты). Такое же подавленное настроение ощущается и в письме Клюева к Е. М. Добролюбовой: «Прошу Вас – отпишите до 23 октября – а потом поди знай, куда моя голова покатится». Попав в солдаты, Клюев, как мог, сопротивлялся своей участи. Он отказывался носить военную форму и брать в руки оружие. В его воспоминаниях (запись...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Гуса заставить в Кёльнском соборе плясать трепака или протопопа Аввакума на костре петь «Интернационал». Кстати, Аввакума он числит в ряду своих предков. Клюев – родом – новгородец... <...> Клюев степенно, по-крестьянски, пил чай (единственный из моих гостей, все пили пиво), разговаривал с кошкой по-кошачьему. Клюев весь – уютный, удобный, домашний. Принес мне фунтик земляники в подарок и стыдливо положил ее «незаметно» в кульке на стол. Просили и его читать, но при Есенине Клюев не читает (во избежание скандала) и отговорился тем, что зуб царапает язык... 4 января 1926 Сегодня ровно неделя, как Есенина нет. Весь ужас осознается понемногу. Вспоминаю, как он пришел ко мне с Клюевым и принес мне «Москву кабацкую» – единственный экземпляр, который он только что получил в Ленгизе. Сказал, что дарит мне, потому что я именинник, нельзя не подарить, хотя книжка одна. Пока мы тогда сидели и пили, <мой> отец, по обыкновению, ходил по коридору. Есенин страшно беспокоился, это его пугало. Руки дрожали (ронял папиросу), «клянусь Богом» через полслова. Было тогда выпито полдюжины пива на пятерых, а сойти с лестницы Есенин один уже не мог. Помню, как он, уходя, присел в передней на чемодан и не мог подняться. Сводили его вниз мы с Клюевым. Не помню, кто из них...