Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ш"

1. Эткинд А. М.: Хлыст

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: – уходящая, вечерняя, обращенная в прошлое; народная – утренняя и даже «предутренняя». Но в отличие от Толстого и Добролюбова, Клюев надеется на сближение и даже слияние: За слиянье нет поруки, Перевал скалист и крут, Но бесплодно ваши стуки В лабиринте не замрут. Мы как рек подземных струи К вам незримо притечем, И в безбрежном поцелуе Души братские сольем [Н. Клюев. Сочинения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. A. Neimanis, 1969, /, 223 (далее цитируется в тексте указанием тома и страницы)] В том году он побывал в гостях у известного нам хлыста Г. В. Еремина под Рязанью. Тот потом писал Клюеву: «Приветствую тебя Духом любви [...] Мы всегда помним тебя ты всегда блис сердца нашего» [К. Азадовский. Письма Н. А. Клюева к Блоку. Вступительная статья – Александр Блок. Новые материалы и исследования = Литературное наследство, 1987, 92, кн. 4, 513.]. У Еремина жил и ушедший из города, университета, символизма Семенов. Для обоих, вероятно, общение в рязанской деревне, в доме у хлыста было знаком подлинной встречи идущих друг к другу потоков. Но, конечно, Клюев не раз отдаст дань сомнениям: «Верить ли песням твоим?» – писал он в стихотворении, посвященном Блоку. В другом стихотворении из той же книги он берет эпиграф...

2. * * * ("Я уж больше не подрасту... ")

Входимость: 1. Размер: 2кб.

Часть текста: * * * ("Я уж больше не подрасту... ") Я уж больше не подрасту... Я уж больше не подрасту, — Останусь лысым и робко сутулым, И таким прибреду ко кресту, К гробовым, деревянным скулам. В них завязну, как зуб гнилой; Лязгнет пасть — поджарая яма… А давно ли атласной водой Меня мыла в корытце мама? Не вчера ли я стал ходить, Пугаясь бороды деда? Или впрямь допрялась, как нить, Жизнь моя и дьячка-соседа? Под окном березка росла, Ствол из воска, светлы побеги, Глядь, в седую губу дупла Ковыляют паучьи телеги. Буквы Аз и Буки везут Весь алфавит и год рожденья… Кто же мозгу воздаст за труд. Что тесал он стихи-каменья? Где подрядчик — пузатый журнал? В счете значатся: слава, тений… Я недавно шутя хворал От мальчишеской, пьяной лени. Тосковал, что венчальный наряд Не приглянется крошке-Марусе… Караул/ Ведь мне шестьдесят, Я — закладка из Книжной Руси." Бередит нафталинную плешь, Как былое, колпак больничный… Кто-то черный бормочет: съешь Гору строк, свой обед обычный. Видно я, как часы, захворал, В мироздании став запятою, И дочитанный Жизни журнал Желтокожей прикрыл рукою.

3. Солнцева Наталья: Николай Клюев. Страсти по хлыстовству

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: в письмах Клюева и могучесть таланта, слух к слову, чуткость к интонации. Эпистолярное наследие Клюева – уникальное литературное явление. В нем – осознанная или нет? – попытка возродить старые жанры русской литературы: послание, слово... Письма Николая Клюева совершенны и органичны как явления художественной литературы. В них – изящество и ритм стихотворной строки: «И жаждется чуда прекрасного, как свобода, и грозного, как Страшный суд... И чудится, что еще миг и сухим песком падет тяготенье веков, счастье не будет загадкой и власть почитанием. Бойцы перевяжут раны и, могучие и прекрасные, в ликующей радости воскликнут: «Отныне нет смерти на земле, нужда не постучится в дверь и сомнение в разум. Кончено тленное пресмыкание, и грядет Жизнь, жизнь бессмертным и свободным,– как океан, как волны, как звезды, как пенный след крылатых кораблей!»[27] Эти строки писала легкая, уверенная рука умного, гордого человека, наделенного поэтическим даром. В самоуничижительном: «Я человек малоученый...» – больше от лукавого. Из деревни Желвачева Блок получил не только письмо олонецкого крестьянина, но и его пять стихотворений. Одно из них, «Мы любим только то, чему названья нет...», Клюев включит в свой первый сборник «Сосен перезвон», а затем и в «Песнослов». Конечно, в своем первом письме к Блоку Клюев преследовал, прежде всего, практические цели: ему нужна была поддержка российской знаменитости. Но была в письме и искренняя вера в духовное братство его автора и адресата. Блоковский сборник «Нечаянная радость», выпущенный «Скорпионом» в 1907...

4. Базанов Василий Григорьевич: С родного берега. Глава пятая. От сказителя к поэту

Входимость: 1. Размер: 143кб.

Часть текста: символика слишком часто заслоняла Живую действительность, дидактика – живую образность. В стихотворении «Оттого в глазах моих просинь…» Клюев вспоминает о критических отзывах, советах и поучениях, которыми сопровождалось его раннее творчество: Мне ученые люди сказали:   «К чему святые слова?  Укоротьте поддевку до талии  И обузьте у ней рукава!» (К, 1, 412) Были и такие «ученые люди», которые советовали крестьянскому поэту взять за образец камерную поэзию Игоря Северянина, у него учиться изяществу слова, «порешили», что Клюев «в рифме смел»: В поучение дали мне Игоря Северянина пудреный том.  Сердце поняло: заживо выгорят  Те, кто смерти задет крылом. (К, 1, 412) Игорю Северянину не мог подражать, он писал вопреки салонной эстетике, смело обращаясь к народной речи, к языку фольклора и древнерусской словесности. Иногда обращение к фольклору имело у него демонстративный характер. Для Клюева характерно своеобразное «сотворчество» с фольклором. В результате возникали досадные недоразумения: Клюева обвиняли чуть ли не в плагиате. Так Иона Брихничев писал Брюсову о «Братских песнях»: «Прежде всего о стихах. Боюсь, что многие из них, если не все, являются произведениями не самого Клюева, а какого-нибудь оставшегося неизвестным поэта...

5. Савельев Д. А.: Духовные искания Николая Клюева и его творческое наследие 1910–1930-х годов (автореферат)

Входимость: 1. Размер: 46кб.

Часть текста: произведений, из недр государственных архивных хранилищ и частных семейных коллекций появляться для широкой читательской публики материалы, проливающие свет на те или иные события жизни художника, а на страницах научных сборников и периодических изданий публиковаться исследовательские работы о Клюеве, лишенные, наконец, идеологической узости и грубой тенденциозности. Возвращение современному читателю клюевского творческого наследия составляет значимую часть долга перед отечественной культурой. Однако нынешний исследователь, пытаясь проникнуть в «потаенные глуби» поэтического «космоса» Николая Клюева, сталкивается с не менее сложной проблемой – проблемой выработки аналитических критериев, соприродных идейно-художественному содержанию произведений клюевского творчества, истоки которого следует искать в культурном пространстве дониконовской Руси. Почти вся поэзия Н. А. Клюева мифологически «закодирована», и «дешифровать» её может далеко не каждый, а, согласно завещанию автора, лишь тот, «кто пречист и слухом золот, / Злым безверьем не расколот…/<…>/ И кто жребием единым / Связан с родиной-вдовицей...»[1]. Творчество Николая Клюева никогда не перестанет быть...