Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "V"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: как его корили за них и «в поучение дали мне Игоря Северянина пудреный том» (№203). Эти иронические строки подчеркивают полярность обоих поэтов, осознаваемую критиками и самим Клюевым. Между тем его творчество подчас обнаруживает не только отталкивание, как привычно считать, но и точки соприкосновения с Северяниным: видно, «пудреный том» был внимательно прочитан. Разве не напоминают Северянина следующие стихи из «Четвертого Рима»? Связую думы и сны суслона С многоязычным маховиком... Я – Кит Напевов, у небосклона Моря играют моим хвостом... …………………………… Как дед внучонка, качает весны Паучьей лапой запечный мрак. И зреют весны: блины, драчены, Рогатый сырник, пузан-кулич... «Для варки песен – всех стран Матрены Соединяйтесь!» – несется клин. (№420) Еще более по-северянински звучит стихотворение «Товарищ»: Ура, Осанна – два ветра-брата В плащах багряных трубят, поют... Завод железный, степная хата Из ураганов знамена ткут. Убийца красный – святей потира, Убить – воскреснуть, и пасть – ожить... Браду морскую волосья мира Коммуна-пряха спрядает в нить. Из нитей невод сплетет Отвага, В нем затрепещут стада веков. На горной выси, в глуши оврага Цветет шиповник пурпурных слов. Товарищ ярый, мой брат орлиный, Вперяйся в пламя и пламя пей!.. Потемки шахты, дымок овинный Отлились в перстень яснее дней! А ночи – вставки, в их гранях глуби Стихов бурунных, лавинных строк... Мы ало гибнем, прибойно любим, Как злая клятва – любви...
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: не интересует. В литературе русской для Запада интересными оказались как раз гении и таланты самобытные – «почвенник» Достоевский, Лев Толстой, сейчас заинтересовались Лесковым. «Западники» же, и вообще-то в русской литературе больше декларировавшие, чем творившие, известны вне России узкому кругу специалистов. Разве что Тургенев, когда-то на мгновение заинтересовавший европейских литераторов. В музыке же больше всего знают Мусоргского, руссейшего и своеобразнейшего. Любят Чайковского, но своеобразия его не ощущают – подкупает слушателей надрыв патетической симфонии и повышенная эмоциональность пятой. Возьмешь любой сводный труд по истории живописи, по истории музыки, по истории мировой литературы. И как-то горько станет: нет в них места для России. Есть даже Чехия и Польша, кое-кто даже Румынию для полноты вставил, а вот о России – только иной раз об иконописи, о Мусоргском, Прокофьеве и Стравинском, о Толстом и Достоевском. И то – чаще всего в самом конце, мелким шрифтом. Обидно. А потом, как рассудишь, поймешь и нашу в том вину: ведь интересуются все – и это справедливо – отнюдь не эпигонами, отнюдь не иностранными повторами знакомых образцов, а только своеобразным, только самостоятельным. Прилежных подражателей поощряют, обнадеживают: – Здорово работаешь, молодец! Далеко пойти сможешь, – и, скрывая в кулак позевоту, спешат отойти... Когда-то Константин Леонтьев говорил: «культура есть не что иное, как своеобразие», а мы все время стремились только не отстать от последней европейской моды. Мы только...