Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Й"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 20кб.
Часть текста: И. А. Ильин с тревогой вопрошал: «... Когда русским людям дан новый опыт подлинного зла, подлинного страдания и предчувствие грядущего величия, следовало бы ждать от русской поэзии настоящих песен и пророчеств... Где же это все?»[1]. Знаменательно, что в том же 1954 году, как ответ на этот вопрос, за границей выходит собрание сочинений Николая Алексеевича Клюева[2] , поэта, воплотившего в своем творчестве духовное наследие Святой Руси, ее историческую память. Давно замечено, что русская культура имеет прерывистый характер в силу трагического течения ее истории. Творчество Н. А. Клюева связывает «цепь времен», прошлое и будущее России в единое целое. В этом заключается великая созидающая сила его поэзии. Нередко масштабы личности поэта и его творчества неправомерно сужают в социально-культурном плане, включая его в группу новокрестьянских поэтов, ограничивают в географическом плане, называя его олонецким поэтом, и наконец, – в плане духовном, связывая своеобразие его творчества исключительно с расколом и сектантством. С другой стороны, поэтическое наследие Н. А. Клюева пытаются оторвать от исконно русских корней. Так, парижский исследователь Эммануил Райе начинает свою...
Входимость: 1. Размер: 37кб.
Часть текста: когда проблема «народ и интеллигенция» живо волновала русское общество. Клюевым увлекались Блок, Андрей Белый, Городецкий и другие литераторы, в разной мере захваченные тогда «неонародническими» исканиями. Для одних были интересны фольклорные стилизации, которые создавал Клюев, знаток и собиратель народного творчества, для других – элементы старообрядческой и сектантской культуры, окрашивающие некоторые из его сочинений. Однако всего сильней привлекала к себе современников личность Клюева – колоритная, незаурядная и во многом загадочная. Разноречивы дошедшие до нас отзывы о поэте. Одним он казался скромным, тихим и набожным. Другим, напротив, – елейным, вкрадчивым и неискренним. Одни видели в нем большого поэта и даже «пророка», другие – «шамана» и «колдуна», третьи – самозванца, рядившегося «под мужичка», и т. д. «Коренастый. Ниже среднего роста. Бесцветный. С лицом ничего не выражающим, я бы сказала, даже тупым... Длинной, назад зачесанной прилизанной шевелюрой. Речью медленной и бесконечно переплетаемой буквой «о». С явным и сильным ударением на букве этой. И резко отчеканиваемой буквой «г», что и ...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: лоб делает его каким-то зловещим. Правая рука, та, на которой Есенин пытался вскрыть вены, поднята и неестественно изогнута, как будто Есенин застыл, приготовляясь к мрачному, трагическому танцу. Вспомнилось: "Спляши, цыганка, жизнь мою"... От Сергея Есенина я пошёл к Клюеву. Сказал ему. Выслушал спокойно (наружно): "Этого и нужно было ждать". Замолкли. Клюев поднялся, вынул из комода свечу, зажег у божницы и начал молиться за упокой души. Сел. Не выдержал. Заплакал: "Я говорил Сереженьке и писал к нему: брось эту жизнь. Собакой у порога твоего лягу. Ветру не дам на тебя дунуть. Рабом твоим буду. Не поверил – зависть, мол, к литературной славе. Обещал 10 лет не брать пера в руки. Не поверил – обманываю. А слава вот к чему приводит,"» – записал в тот день в записной книжке Павел Медведев [11]. 28 декабря 1925 года Николай Клюев был на гражданской панихиде по Есенину, которая проходила вечером в помещении Союза Писателей на Фонтанке. Он неотрывно смотрел в лицо мертвому и плакал. На известной фотографии Клюев стоит у изголовья гроба, рядом ...
Входимость: 1. Размер: 71кб.
Часть текста: В Клюева поверил Иона Брихничев. Блок будто передал ему Клюева с рук на руки. Как-то в 1900 году крестьянский проповедник признался поэту-символисту: «Я не считаю себя православным, да и никем не считаю, ненавижу казенного бога, пещь Валаамову Церковь, идолопоклонство «слепых», людоедство верующих – разве я не понимаю этого, нечаянный брат мой!»[92] Еретическое, неортодоксальное христианство Клюева было, очевидно, подмечено идеологами российского голгофского христианства. Прежде всего – Ионой Брихничевым, бывшим священником, лишенным сана за распространение бунтарских идей. Он прожил долгую жизнь (1879-1968), переполненную политическими страстями, религиозными исканиями и полемикой, грезами о земном рае. Далеко не все из его идей были восприняты русской интеллигенцией. С апреля по июль 1906 года под его редакцией издавалась тифлисская еженедельная газета «Встань, спящий». Само название, да и цели издания вызывали усмешки. В «Опавших листьях» Василий Розанов обронит: «Встань, спящий»... Я бы взял другое заглавие: «Пробудись, бессовестный»[93]. Человек деятельный, Брихничев предпринимал одну за другой попытки по созданию своего печатного органа. В Царицыне он издавал журнал «Слушай, земля», запрещенный цензурой уже после шестого номера. В царицынской же газете «Город и деревня» он активно пропагандировал свои христианско-народнические идеи. Он понимал: для популярности и журнала, и газеты необходимы громкие имена. Вот тут-то он и обратился за помощью к Блоку. Блок же рекомендовал ему Николая Клюева. Это произошло в 1909 году, а в следующем 1910 Брихничев организовал московский еженедельный журнал «Новая земля» – орган голгофских христиан, поэтом-пророком которых и стал Николай Клюев. Идеи голгофских христиан, казалось,...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: литературное явление. В нем – осознанная или нет? – попытка возродить старые жанры русской литературы: послание, слово... Письма Николая Клюева совершенны и органичны как явления художественной литературы. В них – изящество и ритм стихотворной строки: «И жаждется чуда прекрасного, как свобода, и грозного, как Страшный суд... И чудится, что еще миг и сухим песком падет тяготенье веков, счастье не будет загадкой и власть почитанием. Бойцы перевяжут раны и, могучие и прекрасные, в ликующей радости воскликнут: «Отныне нет смерти на земле, нужда не постучится в дверь и сомнение в разум. Кончено тленное пресмыкание, и грядет Жизнь, жизнь бессмертным и свободным,– как океан, как волны, как звезды, как пенный след крылатых кораблей!»[27] Эти строки писала легкая, уверенная рука умного, гордого человека, наделенного поэтическим даром. В самоуничижительном: «Я человек малоученый...» – больше от лукавого. Из деревни Желвачева Блок получил не только письмо олонецкого крестьянина, но и его пять стихотворений. Одно из них, «Мы любим только то, чему названья нет...», Клюев включит в свой первый сборник «Сосен перезвон», а затем и в «Песнослов». Конечно, в своем первом письме к Блоку Клюев преследовал, прежде всего, практические цели: ему нужна была поддержка российской знаменитости. Но была в письме и искренняя вера в духовное братство его автора и адресата. Блоковский сборник «Нечаянная радость», выпущенный «Скорпионом» в 1907 году, поверг Клюева в восторг, дал ему надежды на возможность равного диалога интеллигента и крестьянина, на интеллектуальное и эмоциональное приятие друг друга. Ведь это от «Нечаянной радости» душа Клюева «становится вольной». Ведь это автору «Нечаянной радости» он спешит...