Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "P"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 49кб.
Часть текста: девичьих бус». В глазах Есенина ему виделся «глубинный сон речного ила» («Изба – святилище земли...», между 1916 и 1918). Их отношения были темой богемной жизни, поводом для намеков, фривольных разговоров. В записи дневника К. А. Сомова от 8.02.17 читаем: «Был Клюев – мужицкий поэт в поддевке и косоворотке, со своим другом Есениным – «дорогим другом», сообщила Настя мне со своим смешком» [Сомов К. А. Письма. Дневники. Суждения современников. М, 1979. С. 172.]. Действительно, в «Песни о великой матери» появляется образ дорогого Есенина: Круг нецелованных невест Смыкал, как слезка перстенек, Из стран рязанских паренек. Ему на кудри меда ковш Пролили ветлы, хаты, рожь, И стаей, в коноплю синицы, Слетелись сказки за ресницы. Его, не зная, где опаска, Из виноградников Дамаска Я одарил причастной дулей. Он, как подсолнечник в июле, Тянулся в знойную любовь. Ему на кудри... пролили... рожь. Конечно, реминисценция: «Эти волосы взял я у ржи»... Клюев вносил в их отношения не только поэзию, но и мистицизм. В той же поэме говорится о радельных братчинах между ними, после таких братчин они ощущают себя четой; Клюев...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: не сразу. Облазили несколько квартир. Встреча была обычной. Расцеловались. Есенин сел, рассматривая прищуренным взглядом убранства клюевского жилища. Очень много икон, перед иконами лампадка. Посидев, Есенин хотел прикурить от лампадки, но Клюев воспротивился так, что даже буйный Есенин не настаивал. А когда Клюев вышел умываться, Есенин погасил лампадку, сказав Эрлиху: – Ты ему не верь, он всё притворяется! Посмотри, вот он не заметит, что лампадка погашена. И действительно Клюев не заметил. Это очень веселило Есенина. Клюев оделся, и они втроем пришли в «Англетер» в комнату Есенина [1]. Есенин опохмелился, но пьян не был. Он читал Клюеву свои новые стихи. Клюев слушал, сложив руки на животе, посматривая на Есенина из-под мохнатых мужицких бровей. – Ну, как, Николай? – Хорошие стихи, Сережа, очень хорошие стихи! Вот если бы все эти стихи собрать в одну книжечку да издать с золотым обрезом, она была бы настольной книжечкой у всех нежных барышень... Есенин долго сидел молча, мрачно насупившись. – Удивительное дело, – сказал он, наконец, хрипло, – я знаю тебя давно, Николай, знаю многие твои...
Входимость: 2. Размер: 9кб.
Часть текста: Встречи с Анной Ахматовой» I 29.12.1926 <...> 28-го утром приехала жена Есенина – С. А. Толстая. Ее встретила М. Шкапская. Толстая сразу же захотела ехать в Обуховскую больницу, но так как она волновалась, Шкапская решила ее сразу не допускать туда и заявила, что необходимо предварительно заехать в Госиздат и выправить какие-то бумаги, без которых не пустят в покойницкую. Шкапская и Толстая одевали тело, убирали, мыли и т. д. Слышал какие-то разговоры о Князеве, который забрался в покойницкую и всю ночь пил там пиво. Не знаю, так ли это. Около 6 часов тело Есенина привезли в Союз. В Союзе уже было полно народу. Были Н. Тихонов, Рождественский, Клюев, Каменский [1], Полонская [2], Шкапская, Баршев, Четвериков [3], Ел. Данько [4], Браун [5], Садофьев и др. – без конца. Не видел Вагинова [6], Лавренева, Сологуба [7], Кузмина [8], Крайского [9] – называю первых пришедших на память. Ионов приехал позже. Фроман, замученный беготней, ушел в часов 8... В средней комнате дожидался гроба оркестр Госиздата. Гроб...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: "Ахру" ИЗ КНИГИ «ПЕТЕРБУРГСКИЙ БУЕРАК» <…> Наша новая квартира на Таврической [1] в новом доме архитектора Хренова [2], восьмой этаж, памятный Ф. А. Степуну [3]: застрял в лифте, пожарные за ноги вытащили, оборвав потерпевшему всю нижнюю сбрую... В эту нашу первую человеческую – магия «Крестовых сестер» [4] – Таврическую квартиру, отмеченную Ф. А. Степуном в «Воспоминаниях» [5], забредет «по пророчеству», «ведомый рукой Всевышнего», Н. А. Клюев [6] с показным игральным крестом на груди – «претворенная скотина», имя, данное им А. П. Чапыгину [7], завистливой пробковой замухри: завистливой «почему говорят не о нем, чем он хуже Замятина?» [8] Клюев, преувеличенно окая по-олонецки, «величал» меня Николай Константинович. Я догадался «Рерих» и сразу понял и оценил его мужицкую сметку, играя в небесные пути. Раздирая по-птичьему рот, он божественно вздыхал. Повторяет: «Так вы не Рерих?» В эту квартиру за Клюевым придет в нескладном «спиджаке» ковылёвый С. Есенин [9] и будет ласково читать о «серебряных лапоточках» [10], а потом имажинистом также ласково будет ругаться. На звонок: «Слушаю, кто говорит?» выхолощенный без запоя голос – «Измайлов» [11]. Трудно сказать, кто из нас больше стеснялся: я до потери памяти, где что находится, а гость – до страха молчания. Не прерываясь говорит Измайлов, его голос вытрескивал семинарскую ладью заученных акафистов и канонов: [12] ему посчастливилось, на Сенной [13] он нашел картину, размером в стену, ничего не разобрать, а промыл – показался запечатленный берег моря, художник...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: литературное явление. В нем – осознанная или нет? – попытка возродить старые жанры русской литературы: послание, слово... Письма Николая Клюева совершенны и органичны как явления художественной литературы. В них – изящество и ритм стихотворной строки: «И жаждется чуда прекрасного, как свобода, и грозного, как Страшный суд... И чудится, что еще миг и сухим песком падет тяготенье веков, счастье не будет загадкой и власть почитанием. Бойцы перевяжут раны и, могучие и прекрасные, в ликующей радости воскликнут: «Отныне нет смерти на земле, нужда не постучится в дверь и сомнение в разум. Кончено тленное пресмыкание, и грядет Жизнь, жизнь бессмертным и свободным,– как океан, как волны, как звезды, как пенный след крылатых кораблей!»[27] Эти строки писала легкая, уверенная рука умного, гордого человека, наделенного поэтическим даром. В самоуничижительном: «Я человек малоученый...» – больше от лукавого. Из деревни Желвачева Блок получил не только письмо олонецкого крестьянина, но и его пять стихотворений. Одно из них, «Мы любим только то, чему названья нет...», Клюев включит в свой первый сборник «Сосен перезвон», а затем и в «Песнослов». Конечно, в своем первом письме к Блоку Клюев преследовал, прежде всего, практические цели: ему нужна ...